Вторую из присущих тусовке поэтик можно назвать поэтикой катастрофического взаимодействия, когда встреча оправдана приобщением к событию, непредсказуемому и чрезвычайному, совершающемуся в неожиданных местах, за пределами тусовочной повседневности. События эти строятся на катастрофической возгонке темпоральных ритмов и направлены на выход за пределы тусовочного сообщества и присущих ему норм. Однако подлинная функция такой поэтики — конструктивна: нарушение границ тусовочного сообщества предназначено укрепить его от противного. Ведь норма обретает свой нормативный статус только после того, как познает отклонение от нее, а консолидация становится крепче после того, как познает катастрофу (пример: «акционизм» А. Бренера и 0. Кулика).
Наконец, третья из возможных поэтик тусовки — это поэтика конфиденциального взаимодействия. На этот раз речь идет о встречах заключающихся в стремлении к взаимодействию особому — замкнутому и интенсивному, когда темпоральный ритм нарочито замедлен, лишен внешней атрактивности и повседневной безотчетности: это взаимодействие совершается в результате ломающего естественное течение событий волевого решения. Целью этих встреч является обсуждение специфики современного художественного производства, поиск смысла происходящего в тусовочном сообществе. Говоря иначе, конфиденциальное взаимодействие представляет собой усилие по преодолению тусовки в процессе ее самопознания (пример: «Гамбургский проект» и «Мастерская визуальной атрополрогии»2).
Таким образом, поэтика тусовки (все ее три варианта) узнает себя в задачах преображения, созидания и саморефлексии повседневности. Пределы и противоречия тусовки заданы самими порождающими ее закономерностями. Будучи посткорпоративным сообществом, тусовка совершенно открыта: любой может стать ее участником. Однако, будучи укорененной в сфере межличностного общения, тусовка оказывается крайне скованной в своих информационных возможностях, интеллектуальном потенциале и социальной мобильности: она ограничивается устной речью в ущерб письму; ее событийный горизонт замыкается там, куда не простирается индивидуальный взгляд, она способна установить диалог только с локальным и никогда — с глобальным.
Пребывая в состоянии постоянной экспансии, тусовка отличается социальной агрессивностью: ее лидеры постоянно провозглашают свое стремление к власти. Однако, будучи при этом сообществом постдисциплинарным, тусовка лишена навыков захвата власти: она внутренне конфликтна и неконсолидирована, не способна к политическим альянсам и тактическим союзам. Даже когда тусовке удается захватить власть, она оказывается неспособной к ее удержанию: ведь сообщество это не терпит рутины и постоянства. Власть же — это порождение иерархий, а тусовка — сообщество сетевое.
Будучи сообществом посткорпоративным, тусовка усматривает свой главный изъян в недостатке институционализированности. Именно этим она объясняет слабость своего социального авторитета и невписанность в интернациональный контекст. По этой причине тусовка постоянно фонтанирует институциональной проектностью. При этом, будучи сообществом пострационального типа, она игнорирует институции, доставшиеся ей в наследство от предшествующих художественных сообществ. Тусовке не приходит в голову, что вместо того, чтобы разобщенными усилиями пытаться осуществить одновременно десять новых музейных проектов, имеет смысл реформировать старый, уже существующий музей. Мысль эта далека от тусовки, она провозглашает, что созданию новых институций должно предшествовать разрушение старых, потому что «с ними уже ничего нельзя поделать».
Будучи персонализированным типом сообщества, тусовка культивирует индивидуальность, усматривая в ней демиургический, жизнестроительный потенциал. Это сообщество культивирует представление о личности, навязывающей свою волю социуму и производящей реальность. Такое сообщество постоянно перебирает список фигур, «делающих ситуацию»: не читатель создает книжный рынок, а издатель порождает читательский спрос, не публика запрашивает зрелище, а куратор заставляет ее смотреть то, что считает нужным. Тусовка не приемлет существования даже таких форм творческого общения, как диалог и партнерство; в ее представлении обязательно кто-то главенствует, а кто-то подчиняется. Так, именно куратор создает художника, а не их партнерство позволяет осуществить каждому из них свое творческое предназначение. Даже тогда, когда не признающая никаких внеперсональных детерминант тусовка сталкивается с социальной энтропией, с вышедшей из-под контроля реальностью, ее объяснение происходящего оказывается предельно персонализированным. Тусовка начинает составлять списки тех, кто «разрушил ситуацию», чаще всего приходит к выводу, что виноват кто-то один, некая «бездарная», «безответственная» личность, несущая всю полноту вины за несовершенство сообщества. И тогда выносит этому персонажу уничижительный вердикт — тусовщик.
Похожие статьи:
Теория сюрреализма
Итак, история— это история необходимого приобщения бунтарей к социальной революции, история неизбежного поражения вольнонаемных идеологов «тотального отрицания» в их схватке с Историей, история превращения лозунгов «абсолютной свободы» в ...
Категории новизны
Результат деятельности может характеризоваться с различных
точек зрения. Различают:
- принципиально новое (качественно);
- новое во времени.
Принципиально новое - это результат творческой деятельности, который создается или возника ...
Русская образованность в X - XVII веках
История русской образованности имеет свои корни в глубокой древности. По здравой логике, ее начало явилось следствием, во-первых, возникновения русской государственности и, во-вторых, распространения на Руси христианства, ибо сама форма г ...
Разделы