В творческой рефлексии героя о прожитом горечь воспоминаний соединяется в стихотворениях "Стою, куда глаза не зная деть…" (1979), "Полагаться нельзя на всесильным казавшийся разум…" (1995) с лирическим преображением деталей городского пейзажа, воскрешающего образ первой – мучительной и влекущей любви: "И улыбнешься горестно и просто, Чтобы опять смотреть с Тучкова моста На алый остывающий витраж". А в песне "Меж Москвой и Ленинградом" (1977) хронотоп обеих столиц "прошит" сквозным мотивом пути героя – в согласии с природными, вселенскими циклами:
Меж Москвой и Ленинградом
Теплый дождь сменился градом,
Лист родился и опал.
В "Ленинградской песне" Городницкого (1981), как и в "Ленинградской элегии" Б.Окуджавы (1964), город одушевлен населяющими его "любимыми тенями", узнаваемыми "на гранитах", "в плеске мостовых". В многомерном хронотопе парадный лик "российских провинций столицы", выведенный в образах Невского, Зимнего дворца, легко уступает место прозаической стороне городской жизни, протекающей "в рюмочной на Моховой Среди алкашей утомленных". Позднее в "петербургских" стихах-песнях Александра Дольского изображение низших уровней городского быта, искалеченных судеб современных мармеладовых будет доведено до наивысшей остроты. В песне же Городницкого многоплановое видение города отразилось на уровне поэтического стиля, где возвышенная образность обрамлена интонациями задушевного разговора "за стопкой простой и граненой":
Мы выпьем за дым над Невой
Из стопок простых и граненых –
За шпилей твоих окоем,
За облик немеркнущий прошлый,
За то, что покуда живешь ты,
И мы как-нибудь проживем.
В поздних "петербургских" произведениях Городницкого бремя нелегкого личного и исторического опыта актуализирует генетически восходящую к давним мифам о "граде Петра" семантику непрочности городского пространства.
В стихотворениях "Когда я в разлуке про Питер родной вспоминаю…" (1991), "Постарел этот город у края гранитной плиты…" (1997) на первый план выступает скрытая "физиология", "анатомия" "тела" северной столицы. "Ностальгией последнею" позванный, лирический герой ощущает тяжесть исторической участи города в уходящем столетии, давящую "бездонными рвами Пискаревки": "Исходит на нет кровеносная эта система, Изъедено сердце стальными червями метро". Нелегкое бремя истории, груз личных драм обитателей города, трагедия "канувших" "в бездонные рвы" блокадного лихолетья оказывают воздействие и на последующую "телесную", "геологическую" жизнь Петербурга-Ленинграда:
Еще под крестом александровым благословенным,
Как швы, острова ненадежные держат мосты,
Еще помогают проток истлевающим венам
Гранитных каналов пульсирующие шунты.
("Когда я в разлуке про Питер…", 1991).
Образ "постаревшего" города с "сутулыми спинами мостов" становится, однако, магическим кристаллом, в котором "молодой Ленинград допотопным глядит Петербургом", а вглядывающийся в него герой приобщается к вечности, надвременной диалектике начал и концов земного пути :
Но когда ты внезапно поймешь, что тебя уже нет,
Напоследок вдохнув его дым, что и сладок, и горек,
Снова станет он юным, как тот знаменитый портрет,
Что придумал однажды британский блистательный гомик.
Если в песнях Б.Окуджавы экзистенциальный мотив возвращения к истокам в предчувствии истечения земных сроков сопряжен главным образом с арбатской Вселенной ("Вы начали прогулку с арбатского двора, к нему-то все, как видно, и вернется"), то в поэзии Городницкого завершение макроцикла календарного столетия и микроцикла человеческого пути ассоциируется с родным миром Царского Села (песня "Царское Село", 1974), с малой точкой петербургского пространства, равновеликой мировой беспредельности:
Между Невской протокой и мутною речкой Смоленкой,
Где с моим заодно и двадцатый кончается век.
И когда, уступая беде,
Я на дно погружусь, в неизвестность последнюю канув,
То увижу на миг не просторы пяти океанов, –
Надо мной проплывет на исходе финала
Неопрятный пейзаж городского канала,
Отраженный в холодной воде.
Петербург предстает в поэзии Городницкого и в протяженном культурно-историческом континууме.
Похожие статьи:
Николай Константинович Рерих
Николай Константинович Рерих родился в России, в Санкт-Петербурге, 9 октября 1874 г., и был старшим ребенком в семье юриста-нотариуса Константина Рериха и его жены Марии. Он вырос в благополучной обстановке русской семьи, принадлежавшей к ...
Максвелл: развитие и кризис механической картины мира
Молекулярно-кинетическая концепция.
Важная мировоззренческая идея единства небесного и земного, которую мы встречаем уже вработах Галилея и Ньютона, всё в большей мере побуждала применять фундаментальные образы механической картины мира ...
Последние годы жизни
Результаты опричнины были трагичны для страны. Не считая непосредственных последствий, которые ощутили на себе миллионы русских людей.
70 - 80-е годы XVI века - время тяжелого экономического кризиса. Деревни и села центра страны и значи ...
Разделы