Что такое блатная песня, блатной фольклор, городской фольклор – не определили до сих пор, хотя над этим бьются лучшие головы и целый сайт «Постфольклор, семиотика», возглавляемый С.Ю.Неклюдовым и его коллегами. Большой собственный возраст дает мне возможность проследить лично эволюцию некоторых текстов, от вариантов, услышанных в 1938-1940 годах в Дорогомилове (мы жили на площади Киевского вокзала) к современным их инкарнациям, потихоньку становящимся каноническими.
Прежде всего хотелось бы вывести из рассмотрения тематику экзотическую, то есть полулегальную, но не исполняющуюся с эстрады. Это песни типа безумно популярного «Джон Грея» (мифологема об авторстве М.Блантера), «В Кейптаунском порту», «Когда в море блестит бирюза» («Танголита»), «В таверне много вина», «Босс нам отдал приказ лететь в Кейптаун» и множества подобных. Их обилие объяснялось многими причинами – теми же, почему был популярен и Александр Грин и даже Джек Лондон. Отчасти специфическую экзотику составляют и «одесские» песни, многие из которых изначально таковыми не были.
Гораздо интереснее тот материал, который мы имеем, начиная с 20-годов (и ранее) на чисто «русские» сюжеты.
Постараемся сосредоточиться на женской теме, хотя, конечно, она неотделима от общей эволюционной линии.
Я совершенно согласна с многими авторами ( в первую очередь с Л.Бахновым, с С.Гардзонио, А.Цукером и др, см. у Е.Евтушенко «Интеллигенция поет блатные песни»), что песни «блатные» родились из интеллигентских уст. Но потом сильно модифицировались, что и интересно. Сразу же скажу, что я не говорю об общеизвестных вроде «Товарищ Сталин, вы большой ученый» Ю.Алешковского, его же «Окурочек», «Стою я раз на стреме» А. Левинтона, «Когда качаются фонарики ночные» Г.Горбовского, «Шумит ночной Марсель» Н.Эрдмана и под.
Но если в «блатном шансоне» вообще искать интеллигентское начало, то, конечно, интересно, найти и классические «сюжеты» мировой культурной значимости. Это, как говорится, уже другая, но увлекающая меня тема. Приведу лишь четыре примера. «На Дерибасовской открылася пивная», первый вариант, как будто – ростовский, но это неважно (мелодия – знаменитое «Аргентинское танго 13-го года»). Здесь явен сюжет троянской войны – и важный спутник красавицы, из-за которой разгорелась война, и иностранец, пригласивший ее – Арончик – и ключ «Прекрасная как тая древняя гречанка». Также менявшие локальную привязанность «С одесского кичмана» (это был ударный номер утесовского Теаджаза) обнаруживают сходство (и явное) в «Двумя гренадерами» Г.Гейне. (Скажу позже, как здесь на моих глазах политический момент стирался, заменяясь любовным).
Несомненно литературным, быть может, архетипическим, является образ некоей женщины, увлекающей доселе добродетельного героя в бездны порока и тюрьму:
Ты подошла ко мне танцующей походочкой
И тихо-тихо ты сказала мне «Пойдем»,
А после вечером поила меня водочкой
И завладела моим сердцем и рублем
Зачем, зануда, стал я уркаганом?
Ты уркаганом сделала меня
Конечно, это «Кармен», самый популярный образ блатной семантики.
Даже легендарная «Мурка» с ее замечательной мелодией (гипотеза, что ее автором был всем известный тангист Оскар Строк) несет отпечатки образа Ларисы Рейснер, с одной стороны, и блоковской Катьки, с другой, – «А что ты, Катька? Ни гу-гу, лежишь ты, падаль, на снегу». О ее семантической эволюции я также скажу далее. Возможно здесь и обратное влияние: Мурка сначала именовалась Любкой («Здравствуй, моя Любка, здравствуй, дорогая»), затем – Машей и уже, ставши московской, переименовалась, по пословице «Урки и мурки играют в жмурки». Возможно отсюда Я.Смеляков взял «Здравствуй, моя Любка, до свиданья, Любка, слышишь, до свиданья, Любка Фейгельман» ( хотя Л.Фейгельман – лицо реальное).
Похожие статьи:
Греческая культура
Гомеровский период (XI - VIII), орхаическая Греция (VII - VI), классическая (V - IV).
Одной из важнейших черт древнегреческой культуры является ее интерактивный (от слова интеракция — взаимодействие) характер. Весь этот процесс взаимодей ...
«Тартюф» - отражение своего века
Франция XVII века является классическим примером самодержавия. Уже при Генрихе IV воля короля становится высшим критерием государственного порядка. Но лишь Ришелье удалось приучить знать к повиновению государственной власти и, подняв прес ...
Французское влияние в культурной жизни Москвы XVII века
С падением Киева в 1240 году и установлением монгольского ига духовный и политический центр Руси переносится на северо-восток, сначала во Владимир, а затем в Москву. Связи с западноевропейскими странами ослабевают, а то и совсем прекращаю ...
Разделы