Этот спор , судя по историко-педагогической научной и публицистической литературе, породил в последующем разнополярные мнения. Большинство составляют защитники существования в Киевской Руси организованной системы школьного образования, вплоть даже до высшего, классического, ориентированного на последовательное освоение грамматики, риторики, диалектики, арифметики, геометрии, музыки, астрономии. Меньшинство — сторонники более осторожного и сдержанного мнения о ходе просветительной работы и характере ее образовательной составляющей в древнерусском обществе; согласно этому мнению, основу всего обучения, независимо от его конкретных целей, составляли церковно-богослужебное знания, в редких случаях дополняемые знакомством с иностранными языками. Имеется и примирительная точка зрения. Замысел Владимира Святославича дать аристократической молодежи "полный цикл наук" не удался. Причин тому несколько: Византия не могла явить России пример настоящей систематически организованной государственной школы, греки-наставники имели опыт лишь приватного и свободного учительства, к тому же не обрели в России достаточное материальное и нравственное "поощрение", столкнувшись с известным сопротивлением со стороны народа, поэтому смогли дать "надлежащее образование лишь немногим единичным талантливым лицам" и в дальнейшем "низошли в своей деятельности до обучения простой грамотности" .
Как бы то ни было, но начатый Владимиром Святославичем процесс имел свои плоды. Доказательства тому — ряд косвенных и прямых данных. Например, летописи свидетельствуют об усилиях Ярослава Мудрого распространить просвещение: в 1030 г. он собрал в Новгороде "детей 300 учити книгам", а затем уже в Киеве при Софийском соборе организовал дружину грамотников и знатоков греческого языка, которые перевели и скопировали "книгы многы, ими же поучащеся верни людье наслажаются ученья божественаго". Надписи на разных обиходных предметах (посуда, придорожные кресты, пряслицы), записи, нацарапанные на стенах храмов (граффити), и особенно берестяные грамоты, найденные в Новгороде, Смоленске, Пскове, Витебске, Твери, Москве и других городах, недавно обнаруженная в новгородской земле цера начала XI в., — все эти источники указывают не только на географическую, но и на социальную, гендерную, возрастную широту распространения, по крайней мере, тривиальной грамотности в древнерусском обществе конца X-XIII вв., разумеется, прежде всего, городском (которое, по гипотетическим подсчетам, к началу XIII столетия составляло порядка 400000 человек при общем примерном населении Киевской Руси в 7 миллионов [33]). Однако некоторые желающие, несомненно, имели возможность получить и более глубокое образование. "Послание" митрополита Киевского Климента Смолятича (1147-1155) Фоме "прозвитеру Смоленскому" позволяет предполагать, что на Руси в XII в. применялись византийские школьные методы углубленного изучения конкретно греческой грамматики: "Григорей знал алфу, яко же и ты [Фома. — В. К.], и виту подобно, и всю 20 и 4 словес грамоту. А слышишь ты, ю [есть. — В. К.] у мене [Климента. — В. К.] мужи, им же есмь самовидец, иже может един рещи алфу, не реку на сто или двесте, или триста, или 4-ста, а виту — тако же" . Здесь, вероятно, речь идет о так называемой схедографии (от греч. σχίζω разделяю), то есть об обучении посредством заучивания выписанных в алфавитном порядке отдельных слов (до четырехсот и, может быть, более на каждую букву) с парадигмами склонения и спряжения и с лексикологическими, орфоэпическими и орфографическими пояснениями. Трактат Кирика Новгородца "Учение, им же ведати человеку числа всех лет" (1136 г.) указывает на основательную осведомленность автора относительно сложных, основанных на математических знаниях, хронологических и пасхальных расчетов. Корпус известной в Киевской Руси переводной книжности являет удивительно многообразие русских читательских интересов. Здесь достаточно упомянуть знаменитый "Изборник", переписанный с болгарского оригинала в 1073 г. по заказу великого Киевского князя Святослава Ярославича, — несомненно, красноречивейшее отражение этого многообразия. Более 380 статей книги были созданы 25 христианскими писателями II-IX вв. (свв. Дионисием Ареопагитом, Василием Великим, Августином Блаженным, Иоанном Дамаскиным и др.) и касались самых разных областей знания: библейской экзегетики, богословия, философии, истории, зоологии и ботаники, медицины и антропологии, астрономии и астрологии, календаря, литературных приемов художественной выразительности, грамматики. Но особенно показательно то, что означенный энциклопедический сборник был весьма популярен в мире Slavia Ortodoxa: его переписывали вплоть до XVIII в. В частности, в России копии сборника имелись, например, в библиотеках Новгородского Софийского собора, Кирилло-Белозерского и Волоколамского монастырей. Иными словами, среди русских читателей были ценители, образованность которых позволяла им понимать весьма сложное содержание книги. К числу подобных ученых мужей, несомненно, принадлежали уже первые собственно русские писатели, — митрополит Илларион ("Слово о Законе и Благодати"), насельник Киево-Печерского монастыря Иаков ("Память и похвала русскому князю Владимиру"), преподобный Нестор Летописец (ПВЛ, жизнеописания благоверных князей Бориса и Глеба и преподобного Феодосия Печерского), великий Киевский князь Владимир Мономах ("Поучение к детям"), святитель Кирилл Туровский (гимнографические, экзегетические и гомилетические сочинения), упомянутый уже Климент Смолятич ("Послание к Фоме Смоленскому"), игумен Выдубицкого Михайловского монастыря Моисей ("Киевская летопись"), неизвестный составитель Галицко-Волынской летописи. Их литературная работа есть, бесспорно, результат по-настоящему просвещенного интеллекта и отточенного образованием мастерства. Надо полагать, среди русичей находились и светски образованные люди. Это, во всяком случае, подтверждается блистательными литературными памятниками — "Словом о полку Игореве" и "Молением Даниила Заточника", а также несколькими древнейшими законодательными актами — "Русской правдой", княжескими "Уставами" и "Уставными грамотами", новгородской и псковской "Судными грамотами". Да и по здравому смыслу понятно, что успешное развитие какого бы то ни было государства (а Киевская Русь среди современных ей европейских государств была далеко не последней) вряд ли возможно без разного рода мужей совета и дела.
Похожие статьи:
Легенды о колоколах
Звук больших колоколов всегда создавал ощущение магической, необыкновенной силы и таинственности. Это впечатление связывалось не столько с самим ударом колокола, сколько с его гулом. В Вологодской летописи XVI в. описывается необычное таи ...
Киавери и Микетти
Из итальянцев, кроме Трезини, были в Петербурге петровского времени еще только двое: Киавери и Микетти. Гаэтано Киавери (Gaetano Chiaveri; род. в 1689 году в Риме, ум. В 1770 году в Фолиньо) поступил на русскую службу в 1718 году. Он стро ...
Происхождение
Истоки оперетты уходят в глубь веков. Уже в экстатических античных мистериях в честь бога Диониса, которые считаются прообразом европейской драмы, можно выявить некоторые жанровые признаки оперетты: сочетание музыки с пантомимой, танцем, ...
Разделы