В Петербурге Микетти всецело был занят постройкой дворца в Стрельне. Сначала он еще доделывает кое-что в Летнем саду17 и в Петергофе18, но затем окончательно погружается в "Стрелинскую мызу", достроить которой ему так и не пришлось. Тот большой дворец, который существует там в настоящее время, совершенно перестроен в конце XVIII и еще раз в XIX веке, и только общий план его остался прежний. Трудно сказать, чем воспользовался Микетти из существовавших уже до него проектов других архитекторов и насколько только ему единолично принадлежит тот вид дворца, который сохранился до нас в многочисленных чертежах Эрмитажа и Архива Министерства двора. Несомненно лишь одно: начат существующий доныне дворец Микетти в 1720 году, притом по плану, ничего общего с леблоновским не имеющему. Бывший в этом году в Петербурге польский путешественник записал в своем дневнике о поездке в Стрельну: "Пошли туда, где закладывают весьма большой дворец: первый камень положил царь, второй посол, и мы, бывшие там, тоже положили камни. Царь провозгласил тост за скорое окончание постройки". Начиная с этого года и, особенно в течение двух ближайших лет здесь, судя по документам Канцелярии строений, идет непрерывная работа, которою все время руководил сам Микетти19. Однако уже к осени 1721 года Петр, видимо, охладел к Стрельне, которую до того любил больше всех своих загородных дворцов. "Царь, как я слышал, даже сожалеет, что начал строить Стрельну-мызу, которая только для того и была задумана им, чтоб иметь где-нибудь много фонтанов и гротов", - заносит в свой дневник Берхгольц в августе 1721 года. Весьма возможно, что это охлаждение Петра к самой грандиозной из всех построек, какие до того были осуществлены, заставило Микетти вернуться снова в Италию. И действительно, после него дворец был совершенно запущен, и только в половине XVIII века принялись его доделывать. В эрмитажном собрании сохранилось несколько чертежей и набросков Микетти, между которыми есть и проект церкви для Петербурга, вероятно, той самой Василеостровской, которую делал и Гербель. Она очень своеобразна по своей внешности, представляя неожиданную комбинацию какого-то пантеона, убранного фантазией барочного художника. План ее очень ясен, формы определенны и выразительны. С этими крупными массами и решительными делениями стен огромными вертикальными выступами, идущими кругом всей ротонды, очень пикантно контрастируют тоненькие "факелы" и вазочки, которыми унизана вся церковь.
Из иностранцев, строивших в это время в Москве, нам известен только один, - строитель кремлевского цейхгауза Конрат (Christoph Konrad), или, как его звали в Москве, Христофор Христофорович Кундорат, "иноземец Саксонския земли каменнаго и палатнаго дела мастер". Он поступил на службу в Оружейную палату в 1701 году и обязался выстроить "цейхгауз по немецкому манеру и по данному чертежу и чтобы выучил русских каменщиков каменной работе по немецкому манеру"20. В 1706 году стройка была приостановлена по случаю шведской войны. Забелин предполагал, что остановка в строении продолжалась вплоть до 1731 года, к которому был выведен только первый этаж, и в этом году достраивать его уже пришлось генералу фельдцейхмейстеру графу фон Миниху. Однако из дел Гофф-Интендантской конторы видно, что уже в 1726 году стройка цейхгауза была в полном ходу, причем вел ее все тот же Конрат. В это время здание было уже окончено, и шла только роспись его.
В заключение этого краткого обзора деятельности иностранных строителей при Петре Великом нельзя не упомянуть еще о человеке, сделавшем для строительного дела в России очень много, - о знаменитом сподвижнике Петровом, Якове Брюсе. Этот образованнейший человек своего времени, математик, естествоиспытатель и инженер, которому народная молва приписала составление знаменитого "Брюсова календаря" - только потому, что он, как и все тогдашние московские издания, напечатан под его "смотрением" - и превратила его в чародея и колдуна, - был человеком очень сведущим в делах архитектуры. Недаром Петр взял его с собой в Карлсбад в 1711 году и поручил разыскивать по Германии хороших архитекторов. В конце 1712 года он вновь отправляет его с таким же поручением, и Брюс увозит для царя от прусского короля самого Шлютера. В его библиотеке, завещанной им Академии наук, много архитектурных увражей, и очень возможно, что тот прелестный дом, который он выстроил себе в деревне, сочинен им самим. Он до сих пор цел и находится в принадлежавшем ему некогда имении "Глинки", Богородского уезда Московской губернии. Здесь он поселился, отказавшись после кончины императрицы Екатерины I от всех государственных дел и отдавшись всецело своим любимым занятиям. Архитектура этого дома совсем не напоминает приемов тогдашних петербургских строителей и приписать ее кому-нибудь из архитекторов, работавших там около 1730 года, едва ли можно.
Похожие статьи:
Значение творчества передвижников
Творчество передвижников, рассматривавших свою деятельность как подвиг общественного служения, было посвящено интересам трудового народа. Оно отличалось демократизмом, гуманистическим, подлинно народным содержанием, патриотизмом, богатств ...
Этимология слова «панк»
Слово «Панк» в словарях относящееся к людям
Изначально оно имело негативные коннотации:
- устар. уличная девка (1596);
- амер. гнилое дерево или древесная плесень, используемая в сухом виде для разжигания костров; трут, гнилушка (1707) ...
Искусства
Национальная Академия Изящных Искусств в La Paz предлагает курсы музыки, живописи, скульптуры, и керамики. Здесь есть две галереи живописи и постоянные коллекции в Национальном Музее Искусства и Национальном Музеи Археологии (Museo Tiahua ...
Разделы