В воспоминаниях о Бальмонте Шмелев записывает: "Лет шесть, по полугоду мы жили рядом . сидели на излучине у речки — тенистые берега, коряги, сосны, пески и кулики . Я слышал о России, все чаще о России. Мы ее искали, вспоминали . Осень . близка полночь . Вдруг шорох, неурочные шаги . И оклик тихо: "Вы еще не спите?" А, ночные! Еще не спим. И мы беседуем, читаем. Он — новые сонеты, песни . Я — "Богомолье", приоткрываю детство, вызываю. Мы забывались, вместе шли . в Далекое Святое, дорогое".
И кто бы мог представить, что пройдут годы, и мы, не покидавшие Родины, будем так же тосковать о России посреди России, хвататься за нее, гонимую, искать заклинающие слова, и замолкать в отчаянии. А вернувшийся на Родину в гробу Иван Сергеевич Шмелев мог бы гордиться тем, что его "Лето Господне" предложено теперь и школе, если бы . если бы школа имела один голос, одно направление, как в его детстве.
Русский язык, отечественная словесность и отечественная история -когда бы оберечься этим триединством в их нераздельности, да еще с молитвой, — встали бы мы на путь спасения.
Хрестоматийные слова Тургенева о русском языке хорошо известны, мы в свою пору заучивали их наизусть, и я бы не стал их повторять, если бы не отчетливое ощущение, что именно для нашего, настоящего времени и вызрели они в полном смысловом звучании. "Во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах "моей Родины (разве мы не на пике этих сомнений и раздумий?) ты один мне поддержка и опора (разве не так?) о великий, могучий, правдивый и свободный русский язык! Не будь тебя — как не впасть в отчаяние при виде всего, что совершается дома?!". Не будь тебя, кажется, и дыхания уже не было бы . Как это верно и какая это живительная поддержка всех поколений русского человечества, которую не оболгать и не запретить, не спрятать и не убить, хотя и пытаются оболгать, хотя и пытаются переговорить и перекричать иными наречиями, зачернить грубостью и дикостью.
И все это было бы ничего, не опасно и никакого вреда нашему языку принести не могло бы . если бы мы читали. А читают у нас все меньше. Если бы, как в чистилище, заглядывали мы каждый день в книгу безупречной чистоты и восстанавливали свое дыхание и кровообращение, свое богоданное чутье на хорошее и плохое . Чтение доброго и прекрасного, вздымающего душу, — это тоже молитва, пусть и мирская, но совсем теперь близкая к Божьей .
Пушкин во имя красоты, гибкости и чуткости русского языка снял с него некоторую оскомину церковно-славянского, но не вывел из храма и умел настроить свою лиру на молитвенный лад. Этот лад не покидал потом никого из наших больших мастеров, однако, требовал все той же настройки. Шмелева нельзя назвать реформатором языка, но в свое суровое время он сумел придать ему редкую, не бывалую дотоле, дружественность, ласку и даже умильность — точно сам язык, пораненный во вражде и войнах, высмотрел Шмелева в каких-то дальних и укромных своих палестинах и вручил ему этот дар всегда теплого и сердечного звучания. Иван Шмелев — это Алеша Карамазов в русском литературном братстве XX века, в котором, как в романе Достоевского, были разные персонажи, — Алеша, явивший монастырскую душу всепонимания и прощения.
Воистину это волшебство: нет ничего в человеке, ни в чувствах его и мыслях, ни в самых потайных движениях души, ни во вздохе его и взгляде, ни в минуты отрады или тоски, которые бы наш язык не назвал. Нет решительно ничего ни в человеке, ни вовне его, перед чем бы он остановился в бессилии: нет, не могу. Он может все, длань его объемлет и малое, и большое, и для тех, кто принят им в его царство, он не инструмент, как легкомысленно полагают, а учитель и духовник, всемогущий владыка несметного богатства. Не знаю, есть ли в мире еще язык, подобный нашему; судя по почтению и удивлению, с какими относятся всюду к русской литературе, пожалуй, и нет. Мы счастливые избранники, и не хочется даже предполагать, будто мы потеряли способность понимать, что нам дано, и утратили чувствительность к красоте и силе нашего языка, это было бы самоубийством.
Похожие статьи:
1960е: первый сейю-бум
На заре становления японского телевидения в страну поступало множество иностранных фильмов, которые первоначально показывались в первозданном виде с субтитрами на японском, а затем стали дублироваться сейю, что, конечно же, положительно с ...
Беноццо Гоццоли
Из учеников фра Анджелико наиболее известным был Беноццо ди Лезе ди Сандро, именуемый Беноццо Гоццоли (1420—1497), до того, подобно Учелло, работавший в мастерской Лоренцо Гиберти. Очень продуктивный мастер, одаренный колорист, он написал ...
Типы японских садов
Все сады в Японии призваны вызывать у человека иллюзию пространства и погружать его в идеальный мир, далёкий от нашего бренного и несовершенного мира, но в этой совокупности выделяли несколько типов, каждый из которых имел свой способ дос ...
Разделы