Ход гуманистической болезни направлял враг рода человеческого, подбрасывая болящему новые порции лжи. Материализм — не последняя его цель. Обезверившихся людей он заставит поклониться себе.
Где грань, отделяющая наивный гуманизм от оккультного? И.Ильин в статье "К истории дьявола" проводит различие между демоническим девятнадцатым веком (интерес к сатане проник в мотивационную сферу) и сатаническим двадцатым, начавшим осуществлять безумные грезы. Но сатанизм большевиков осуществлялся все же под прикрытием материалистического мировоззрения, — а потому не может считаться рубежным с мистической точки зрения. На наш взгляд, стоит принять во внимание пророчество "Посмертных вещаний Нила Мироточивого" (афонского святого XVI века), назвавшего две рубежные вехи — 1917 и 1992 годы: открытый переход ко всемирной вакханалии оккультизма мог начаться лишь после полного краха коммунистической идеологии, терроризировавшей мир. Именно в этом году на прилавки крупнейшей православной страны, воздерживавшейся от богомерзкого колдовства, легла в обилии оккультная литература. Предшествовавший же этап подобен Возрождению, предварившему Новое время. Новейшее оккультное время логически делится на этапы пред-антихристов (готовящий приход беззаконника) и антихристов (его воцарение). Последний также будет иметь две фазы: демагогически-демократическую и деспотическую.
Как эти процессы отразились в культуре?
Главное здесь событие — новая ее двойственность. Церковной и светской культуре противопоставила себя антикультура, выросшая из центробежной линии гуманистической культуры и прошедшая ныне стадии поп- и рок-культуры.
В ее оправдание говорят: дифференциация искусства была всегда. Да, но по каким признакам? Вырастали прежние страты из социальной дифференцированности жизни: вслед за жизнью и музыка расслаивалась на деревенскую, городскую, аристократическую, ремесленную. Внутри них — системная полнота жанрового многообразия. К примеру, в безбрежности русского крестьянского фольклора видим мы и светскую, и духовную области (духовные стихи). В светской сфере есть полюс философичности (высшим родом выступает протяжная песня, сестра знаменного распева, — это вершина серьезности, глубины, сосредоточенно-благоговейного впевания в красоту), но также и полюс злободневности, представленный частушками (см. об этом прекрасное исследование о. Павла Флоренского). Страты социально-культурные были спаяны в единство, освещенное идеалами православия, самодержавия, народности (в интерпретации русских святых: Церкви, Царя, Царства). Представители разных слоев общества сходились в храме: церковная община на равных условиях объединяла господина и слугу. Соответственно и церковно-богослужебное пение было средоточием культуры, равно доступной всем слоям населения, центром духовного бытия народа. Церковные жанры для светских во всех стратах служили общим источником возвышенной красоты. Потому столь естественным было сочетание фольклорного и профессионального начал ("сочиняет музыку народ, а композитор аранжирует", — излагал Серов размышления Глинки).
Столь же относительным было расслоение внутри и крестьянской, и профессиональной музыки на начала серьезности и легкости (Гендель пламенно говорил о возвышающих задачах развлекательных жанров). Их различия не выходили за рамки религиозно-совестливого отношения в жизни.
Потому и язык был единым. Дьявольские конфронтации еще не разложили народ и его культуру. Страты возвышенной серьезности и отдохновения с подчиненными им жанрами свободно перемешивались без малейшей мысли о противоречии, почему, например, легкая "Шутка" Баха дружелюбно соседствовала с возвышенным настроем первых частей флейтовой сюиты. Смешение серьезного и облегченного вошло в канон жанров: барочная сюита открывается возвышенной аллемандой, вышедшей из танцевального обихода за 200 лет до того, а в раздел вставных танцев помещались наимоднейшие танцы, которые на век пережили и саму барочную сюиту (например, менуэты и гавоты).
Почему такое стало принципиально невозможным ныне?
Потому, что в восстании на совестливые начала жизни состоит сама суть новейших страт. Если б образ Христа неожиданно воссиял пред миллионами людей, — что открылось бы им в стиле телевизионного вещания, в интонациях речи ведущих, в развязном языке рекламы? — Сплошные кривляния! Что ощутит себя кривляющаяся певица пред смиренной кротостью Богородицы? Какой конфуз! Так будет при внезапном втором пришествии Господа в Небесной славе — уже для Суда. А пока невидимые авторы кривляющихся пародий на человека и его христианское достоинство, забивших все пространство "культуры", действуют хотя и в стиле нахально-зубоскального тоталитаризма, однако ж анонимно! — безымянно, ибо имя-то и есть обозначение сущности, в данном случае бесовской. Но, скажут, были ведь и недолжные явления в искусстве гуманистического периода. В чем же новизна антикультуры?
Похожие статьи:
Древняя Греция
Древняя Греция и ее культура занимают особое место в мировой истории. В высокой оценке античной (т.е. греко-римской) цивилизации сходятся мыслители разных эпох и направлений. Французский историк прошлого века Эрнест Ренан назвал цивилизац ...
Начало русского просвещения
Первые русские летописи упоминают о заботе Владимира о просвещении, об устройстве школ. В Первоначальной летописи говорится о "доместиковом дворе", расположенном в Киеве возле Десятинной церкви. Доместиками в Византии, а потом и ...
Русский портрет второй половины XIX века
Гоголь, Л. Толстой и Достоевский сказали свое слово о природе портрета. То что было сказано ими по этому поводу, нельзя отнести к теории искусства или к эстетике. Это всего лишь притчи, иносказания. Но в них заключены глубокие мысли, дале ...
Разделы