Эстетика русского декаданса на рубеже XIX - XX вв. Ранний Мережковский и другие

Другая культура » Эстетика русского декаданса на рубеже XIX - XX вв. Ранний Мережковский и другие

Страница 10

Те же вопросы, что и на религиозно-философских собраниях у Мережковских обсуждались на страницах нескольких журналов. Сперва это был "Мир искусства", а после, уже в начале ХХ в., — "семейный" журнал Мережковских "Новый путь". Своей активной "миссионерской" деятельностью "Новый путь", ориентировавшийся в основном на петербургскую образованную публику, внешне противостоял другому ответвлению русских символистов, опиравшихся на московское издательство "Скорпион" и возглавляемых Брюсовым. Брюсов и его единомышленники продолжали исповедовать первоначальные ценности символизма, что выражалось в ориентации на "искусство ради искусства", большем индивидуализме, словом, на те ценности, которые были сформулированы Брюсовым в стихотворном лозунге: "Всё в жизни только лишь средство для звонко-певучих стихов". Для Мережковского и Гиппиус к началу века этого было уже недостаточно: "…Дай бог, — писала Гиппиус в статье "Я? Не я", появившейся в 1903 г. — чтобы этот страшный новейший "индивидуализм" поскорее слетел, как слой пыли от взмаха метлы. Он убил, съел всякую общественность, — съест и наше искусство".

По свидетельству Бенуа, религиозно-философское общество возникло при "благоприятном "попустительстве" властей". Однако власти не могло не тревожить, что на заседаниях общества утверждаются идеи "освобождения от гнетущего верноподданничества" и чуждости русскому народу исторического православия. Со временем власти разобрались в происходящем и в 1903 г. запретили собрания. Однако и сами Мережковские были не слишком удовлетворены "официальной" атмосферой религиозно-философского общества. Внутри него они создают специальную группу, собиравшуюся у них дома и обсуждавшую проблемы общественного устройства и религии более искренне. Из цензурных соображений собрания на квартире Мережковского и Гиппиус были названы "секцией по изучению истории и религий". Секция продолжит свою работу и после роспуска религиозно-философского общества. На её заседания приходили как либеральные священники-реформаторы, так и сектанты. Из представителей петербургской богемы здесь можно было встретить П. И. Карпова, А. Д. Скалдина, М. М. Пришвина, А. В. Карташева, приходил в эту секцию и А. А. Блок с женой. Из этой узкой группы своих единомышленников Мережковский и Гиппиус сформируют ещё один, ещё более узкий и тайный круг общения с ещё более обширным спектром обсуждаемых вопросов.

Отрицая совершенство мира материи, символисты не столько стремились к уходу в другой мир, сколько нацеливались на переустройство этого мира по лекалам высшего, идеального мира, так, как это прослеживается у сектантов и мистиков. Отсюда и критическое отношение Мережковского к исторической России и русской культуре. Поэтому, когда Мережковский провозглашал "Самодержавие — от Антихриста", его ближайшие последователи знали, чьи идеи он повторяет. Так Мережковский и его последователи присоединяются к традиции, видящей в сектантстве подлинную сущность и одновременно оправдание "национальной революции". Отсюда отношение Мережковского к русскому декадентству, как к "революционному славянофильству". В связи с этим он полагал даже, что "если когда-либо суждено зародиться самобытной русской культуре, то она вырастет из декадентства".

Таким образом, образ революции становился для Мережковского и его последователей символом их веры. Религия и есть революция, а революция и есть религия, — не уставал повторять Мережковский. При этом он определял революцию не как политический процесс, а как тотальное преображение мира. Религиозное отношение к революции опять и опять заставляли его мысленно возвращаться к своему "духовному народничеству", то есть к увлечению русским сектантством. В работе "Революция и религия" он провозглашал: "Сила великого русского раскола-сектантства, этой религиозной революции, … должна соединиться с ныне совершающейся в России революцией социально-политической". Неудивительно поэтому, что революция виделась Мережковскому так же, как религиозным реформаторам прошлого и его времени — как крушение старого мира, Апокалипсис, после которого, по убеждению сектантов, должно было установиться царство Божие на Земле. Разница между тем и другим виделась не в том, что и как вершилось, а от чьего имени вершилось: человека или бога? Отсюда Мережковский и другие мистики из интеллигенции выводили родственную связь, объединявшую, по их представлениям, Апокалипсис и революцию. Вероятно, что именно эта эстетическая позиция во многом и предопределила широкие знакомства Мережковских в среде революционной интеллигенции и симпатии к "народным революционерам", которыми, по их представлениям, являлись сектанты.

Страницы: 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15

Похожие статьи: