Сохранился ряд текстов, содержащих перечень свойств, обладание которыми придавало в древнем Риме жизни человека особое достоинство и значительность. Один из них – речь Кв. Цецилия Метелла над телом его отца Луция, консула 231 г. до н.э. и прославленного полководца времен I Пунической войны: "Он стремился быть в числе первых воителей, быть превосходным оратором, доблестным полководцем, под чьим руководством совершались бы величайшие подвиги, пользоваться величайшим почетом, обладать высшей мудростью, стоять по общему признанию во главе сената, приобрести честным путем большое состояние, оставить множество детей и стяжать славу среди сограждан"1. В эту эпоху надгробные речи еще не были индивидуализированы, и содержащийся здесь перечень характеризовал не столько данного деятеля, сколько римскую аксиологию в целом.
Основные слагаемые ее были весьма стабильны. Мы находим их же столетием позже в документе другого жанра, где они прямо определяются как rerum bonarum maxima et praecipia. Речь идет о сохранившемся в составе компиляции Авла Гелия отзыве историка Семпрония Азеллиона, касающемся его современника П. Лициния Красса Дивес Муциана, консула 131 г. до н.э. и друга Тиберия Гракха. Он "обладал, как передают, пятью первыми и главными достоинствами, ибо был человеком очень богатым, очень знатным, очень красноречивым, выдающимся знатоком права и великим понтификом". Столетием позже возник новый своеобразный каталог того же рода – первая ода Горация. В ней повторяются многие понятия, фигурировавшие в обоих приведенных выше текстах: воинская доблесть и слава; успешная магистратская карьера; состояние, добытое прежде всего путем возделывания наследственного семейного надела3.
Есть много данных, подтверждающих принадлежность перечисленных свойств к числу особенно важных и привлекательных для общественного мнения древнего Рима. Богатство, превозносимое в числе первых добродетелей и Цецилием Метеллом, и Семпронием Азеллионом, было основой конституционного деления граждан на цензовые разряды, и чем богаче был человек, тем более видное место в обществе он занимал; зажиточность фигурирует в качестве общественно весомой положительной характеристики почти в каждой судебной речи Цицерона. Служение государству на посту магистрата действительно составляло предмет гордости и основу высокого социального статуса – это подтверждается тысячами эпитафий. Сочинения так называемых римских агрономов – Катона, Варрона, Колумеллы – и многие положения римского права, касающиеся земельной собственности, подтверждают восприятие как морально достойного в первую очередь богатства, извлеченного из обработки земли.
О великой общественной роли красноречия и оратора говорится не только в риторических трактатах Цицерона, но и в "Диалоге об ораторах" Тацита и, соответственно, во всей той серии сочинений о величии красноречия, которые тянутся через весь I в. н.э. и которые этот диалог увенчивает. Власть первых принцепсов еще опиралась в значительной мере на их личный авторитет как государственных деятелей – в число официально признаваемых достоинств каждого из них, как правило, входил ораторский талант и опыт. О первостепенной роли военных подвигов и воинской славы в общественной оценке римского гражданина напоминать не приходится, – при республике на магистратские должности мог претендовать только человек, проделавший не менее десяти боевых кампаний на коне или двадцати в пешем строю. Общественные сооружения Рима, от водопроводов и базилик до триумфальных колонн и арок, возводились на средства, вырученные из военной добычи, и тем самым создавался в глазах народа особый ореол, окружавший имя полководца.
Из сказанного следует по крайней мере два вывода. Во-первых, что в Риме существовали определенные, характерные для этого общества и этой цивилизации ценности, включавшие, в частности, магистратское служение государству, военную доблесть и власть, богатство bono modo, красноречие как форму участия в общественной жизни и влияния на нее. Во-вторых, что такие ценности представляли собой не самодовлеющие нравственные сущности, а характеризовали прежде всего положение человека в обществе и отношение общества к нему.
Похожие статьи:
Андреас Шлютер
В 1713 году в Петербург прибыл знаменитый немецкий архитектор и скульптор, строитель берлинского дворца и цейхгауза, автор "масок умирающих воинов" и памятника великому курфюрсту – Андреас Шлютер (1664 -1714). Он пробыл здесь ли ...
Маргинальный опыт Мишеля Фуко
Маргинальность, маргинализация, маргинальный… В ХХ веке эти понятия, становясь все более популярными, приобретают четкую терминологическую определенность, детально разрабатываются, но, как ни странно, теряют свою суть. Латинский корень ma ...
Славянская мифология
"Изустные предания, конечно, составляют драгоценный источник, но сами по себе они не могут никогда удовольствовать историка в полной мере. Сей требует еще, кроме всего того, неизменных памятников, избегших от опустошения времени. В у ...
Разделы