Чудо Георгия о змие. Новгородская икона. XV в. Москва, Третьяковская галерея.
Историки приложили немало усилий,чтобы доискаться того реального зерна, которое лежит в основе средневековых легенд о Георгии и его изображений в средневековом искусстве. Высказывалось предположение, что под именем святого Георгия был прославлен некий центурион, живший в начале нашей эры в Каппадокии и жестоко пострадавший за свою приверженность к новой вере. Между тем если даже такой человек действительно существовал, то память о нем обросла таким изобилием вымыслов, что реальностью, больше всего отразившейся в легенде, стала историческая жизнь народов, поэтически претворенная ими в легендах о Георгии и в его изображениях.
Чтобы восстановить предполагаемый первоначальный извод жития Георгия, были собраны и проанализированы различные его редакции и варианты. Между тем эти разночтения никак нельзя считать искажениями искомого оригинала: в них нашло себе выражение творчество множества поколений, которые перекраивали древнее предание по своему вкусу и щедро украшали его цветами художественного вымысла.
Вокруг имени Георгия очень рано стали группироваться различные, порой трудно согласуемые друг с другом предания. В них причудливо перемешаны заимствованные из жизни мотивы с пережитками старинных воззрений и с вымыслами фантастического характера. В них проглядывает борьба мировоззрений различных слоев феодального общества. Было бы неверно каждую легенду о Георгии, каждый тип его изображения рассматривать как продукт императорского двора, воинского сословия или крестьянства. В жизни эти слои находились в постоянном общении, в непрестанной борьбе, и соответственно этому и в творчестве разные напластования нередко ложились друг на друга. И поскольку до нас дошли преимущественно поздние редакции легенд о Георгии, историк лишен возможности четко разграничить их составные части.
Впрочем, некоторые общие социальные тенденции в понимании Георгия можно все же заметить. В древнейших житиях Георгия он характеризуется как проповедник христианства, стойко отстаивавший свою веру в столкновении с „неверным царем" Дадианом, впоследствии перекрещенным в Диоклетиана. Естественно предположить, что подобное представление о святом культивировалось духовенством, особенно в те годы, когда на окраинах Византии еще не затухла борьба с остатками язычества. Представление о Георгии как о поборнике новой веры сохранилось и позднее; оно вошло в сказание о змееборчестве Георгия, которое, видимо, распространилось в IX—X веках и в свою очередь возникло на основе древних мифов о героях, победителях чудовищ. В древнейших сказаниях Георгий одерживает победу над змием бескровно, при помощи заклинания-молитвы, после уничтожения змия он читает народу проповедь и призывает его принять крещение. Сквозь воинские доспехи героя здесь проглядывает мученический плащ проповедника. Позднее в Византии получает распространение представление о Георгии как о доблестном, бесстрашном воине, спасителе царской дочери.
Угнетаемый и притесняемый народ издавна связывал с Георгием представление о своем покровителе и защитнике. Даже в церковном житии Георгия проскальзывают социальные нотки. От злого дракона больше всего страдали простые люди, дочери которых были его жертвами. Недаром же народ, „весь град", как говорится в тексте, потребовал, чтобы и царь наравне с другими участвовал в жеребьевке тех, кто должен был пожертвовать дракону свою дочь. Представление о Георгии как о народном защитнике получило позднее широкое распространение на Кавказе.
Георгия почитали как одного из святых христианской церкви и вместе с тем он стал наследником языческих богов и героев, вроде Персея или Хорса. В драконе под ногами его коня видели то побежденное язычество, то темные силы природы. При этом одно значение не исключало другого. Недаром А. Щапов отмечал, что помимо основного значения Георгия в легенды о нем вошли еще пережитки мифологического прошлого. Георгий сближался и с другими героями средневековой легенды: и с Михаилом Архангелом на белом коне, и с Никитой, поражающим дьявола, и с Ильей-пророком, причастным к молнии. На Руси он был сродни киевским богатырям-змееборцам, в Сербии — национальному герою Марку. Все эти сближения придают легендарному образу Георгия многогранность. Вместе с тем и византийские и древнерусские мастера подчеркивали в изображениях Георгия различные черты. То это всесильный заклинатель, который одним своим словом в состоянии покорить свирепое чудовище, то стойкий проповедник, то смелый воин, то бесстрашный искатель приключений, то гордый триумфатор, то заступник и защитник людей. И соответственно этому различный смысл приобретала и его победа и подвиг.
Похожие статьи:
Искусство второй половины Нового царства
Время правления XIX династии было для Египта годами нового политического» и экономического подъема. Походы Сети I и Рамсеса II вернули часть азиатских владений, был заключен союз с хеттами, упрочено господство в Нубии. В итоге войн усилил ...
История сейю
Вполне логично предположить, что первые сейю появились в Японии вместе с радио. Однако только в 1970-х гг термин "сейю" вошёл во всеобщее употребление - как раз после выпуска чрезвычайно популярного аниме "Space Battleship ...
Развитие культур
Здесь мы подходим к рассмотрению внутреннего содержания
понятия цивилизации - второго из рассматриваемых в этой ра-
боте. В общепринятом понимании слово "цивилизация" близко по
значению к "культуре" (в понимании О. ...
Разделы